Андрей Пионтковский — пожалуй, самый яркий публицист и

наиболее востребованный аналитик современной России. Его

публикаций ждут с нетерпением политики и бизнесмены, он

интересен интеллектуалам самых разных убеждений. Для всего

этого, разумеется, надо быть умным, образованным,

осведомленным. Таких немного, но они все-таки есть. Чтобы

выделяться и среди них, надо обладать чем-то еще.

Пионтковский не верит общепринятому — что каковы

обстоятельства, таковы и люди. Читая таких как Пионтковский,

еще раз убеждаешься — Сократа убили за дело!

Юрий Афанасьев

Как прекрасно, что существует по-настоящему независимый и

по-настоящему высокопрофессиональный политолог Андрей

Пионтковский. Мой многолетний опыт слушателя и читателя

показывает, что его прогнозы чаще всего оказываются верными и

точными. Андрей Пионтковский постоянно стремится к

выражению истины и именно поэтому должен вызывать

неприязнь властей. Думаю, что политологи подобного масштаба

(а их, к сожалению, немного) руководствуются крылатой фразой

И. Бродского: «В настоящей трагедии гибнет не герой, гибнет

хор».

Гия Канчели

Собранные вместе статьи Андрея Пионтковского мужественно и

нелицеприятно взывают нас к другой России — свободной и

честной. Это и есть патриотизм в действии, тот самый,

настоящий патриотизм, в котором сегодня так нуждается наше

запутавшееся в политиканстве, изнасилованное постоянным

враньем общество.

Марк Розовский

либералов-с), расцвели пышным цветом ядовитые плоды

путинизма.

Сегодня, спустя десять лет после «контрольного выстрела»,

Пионтковский язвительно подмечает «три источника, три

составные части зрелого путинизма: декоративность

политических институтов (Б. Грызлов: «Дума не место для

дискуссий»); феодальная обусловленность частной

собственности лояльностью сюзерену (О. Дерипаска: «Я готов в

любой момент отдать все свое состояние по первому

требованию Владимира Путина»); пожизненная несменяемость

верховного правителя» (В. Чуров: «Владимир Путин всегда

прав»).

Анализ нынешнего состояния российской власти — точнее, того,

что осталось от государственного механизма, — дает

чудовищную, почти безнадежную картину.

Работы Пионтковского вот уже много лет выражают чаяния

российской леволиберальной интеллигенции, ратующей за

«капитализм с человеческим лицом». Недаром Андрей

Андреевич состоял в партии «Яблоко», которая еще с начала 90

х годов жестко оппонировала так называемым радикальным

реформам Гайдара-Чубайса. Смысл этих «реформ», как стало

очевидно, был вовсе не в создании свободного

демократического общества, а в построении олигархического

капитализма, где частная собственность носит достаточно

условный характер, имея отчетливый вассальный привкус, а все

демократические институты, как и Конституция, игнорируются

властями так же, как это было при советской власти.

Пионтковский был и остается истинным «яблочником», и вполне

закономерно, что в конце концов его исключили из партии,

скатившейся на рельсы конформизма. Стоит ли удивляться, что

видному публицисту, суть работ которого — беспощадный

системный анализ происходящего во власти, — не нашлось

места в рядах системной оппозиции.

Название книги — «Третий путь к рабству», напоминающее о

Фридрихе фон Хайеке, описавшем две дороги к рабству —

фашизм и коммунизм, указывает и на давно уже ставший

притчей во языцех мифический особый путь России. Увы, и

раньше под предлогом его поиска создавались отвратительные

формы правления, отличавшиеся крайней жестокостью и

чеченские села и города. Десятки тысяч граждан России —

русских и чеченцев, мужчин, женщин, стариков и детей — были

убиты. И смерть детей, разорванных авиабомбой на рынке в

Шали или гранатой в подвале во время «зачистки» Самашек, не

менее ужасна, чем смерь британцев и одного новозеландца.

Это не упрек Ю. Калининой. Во время войны она была одной из

самых отважных журналисток, боровшейся против позорной и

кровавой авантюры. Это упрек самому себе и всем нам. Мы

хотим вытеснить из нашей коллективной памяти неприятное

чувство вины. Нам так хочется демонизировать целый народ,

чтобы забыть о том колоссальном зле, которое мы принесли на

его землю и 150 лет, и 54, и 4 года назад. «Клавдии Максимовне

69 лет. В январе девяносто пятого убило осколком ее дочку,

которая зарыта без гроба в саду перед грозненской

многоэтажкой. Через несколько дней погиб зять. Свидетели

рассказывали, как солдаты строили попавшихся им на улице в

две шеренги: русские — налево, чеченцы — направо. Русский

зять встал к чеченцам: «Я с ними работал всю жизнь на одном

заводе, что вы нас делите, как фашисты?» — с тех пор его никто

не видел». (Е. Деева, «МК», 22 октября 1996 г.).

Два года продолжалась бойня в Чечне, унесшая жизни десятков

тысяч людей — русских и чеченцев. Их смерть была результатом

не стихийного бедствия, а сознательных поступков конкретных

исполнителей, развязавших войну, отдававших приказы о

бомбардировках городов и селений, убивавших и пытавших

узников в фильтрационных лагерях, наживавшихся на войне,

разжигавших ненависть в душах людей.

Чтобы так долго и безнаказанно убивать, надо было

дегуманизировать противника. «Чеченец — либо убийца, либо

бандит, либо вор!» — публично заявил один из высших

сановников государства, он же близкий друг президента Б.

Ельцина (М. Барсуков).

Масса подобострастных интеллектуалов бросилась и

продолжают развивать и углублять тезис, идеологически

оправдывающий любые расправы. Конечно, образованность и

утонченность не позволяет высоколобым впрямую использовать

формулу тупого солдафона. Интеллектуалы внедряют ту же

преступную мысль в сознание общества гораздо более

изощренным способом. Они пишут об «ордах варваров на

Кто потерял Белоруссию?

11 января 1999 года.

В последние годы каждая политическая весна в России проходит

под знаком эйфории российско-белорусского воссоединения.

Политики всех направлений произносят массу красивых слов о

братской дружбе, славянском единстве, интеграции на

постсоветском пространстве и т. д. Под бой лихо разбитых г-ном

А. Лукашенко бокалов, звон колоколов и благословения отцов

православной церкви появляются подписи под новыми и новыми

«историческими» уставами и договорами.

Давно уже пора убрать разбитую посуду и попытаться подвести

некоторые итоги. Берусь предсказать, что и нынешний,

начавшийся необычно рано в конце декабря — ежегодный

пароксизм российско-белорусской страсти еще раз наглядно

продемонстрирует то, что наиболее проницательным

наблюдателями было очевидно значительно раньше —

объединения России и Белоруссии в единое государство не

будет никогда.

На всем пространстве СНГ только в одном случае с Белоруссией

действительно существовал серьезный шанс реинтеграции без

«принуждения к дружбе». Но российские политики разрушили его

собственными руками.

Большинство диктаторов XX века были малообразованными

людьми, но блестящими стихийными психоаналитиками. Видимо,

это необходимое качество в их нелегкой профессии. Таков и

«великий славянин» Александр Лукашенко. Он прекрасно

чувствует, какими сладкими интеграционисткими речами надо

приятно возбуждать эрогенные зоны коллективного

бессознательного российского политического класса.

Российская политическая «элита» страдает глубоким

комплексом неполноценности, фантомными приступами

державного величия и навязчивыми идеями «осей»,

«стратегических треугольников» и прочих объединительных

конструкций. Назойливо предлагая себя то направо, то налево в

стратегические партнеры, она нигде не находит взаимности.

Естественно, она так легко была соблазнена искусным минским

20 сентября 1999 года

Я не знаю, кто организовал взрывы в Москве — Басаев, его

кураторы времен абхазской войны, или и те и другие вместе.

После «учений» в Рязани уже никто не может сказать, где грань

между учениями и провокацией, между провокацией и терактом.

Но очевидно, что взрывы достигли поставленных их авторами

целей. Со страниц газет и экранов телеканалов несется

единодушный вопль — расстрелять как бешеных псов!

Правозащитники и либералы соревнуются в жесткости и

беспощадности своих комментариев. Узник Соловков, совесть

русской интеллигенции академик Дмитрий Лихачев публично

защищал применение смертной казни.

Подполковник КГБ с блатной лексикой, чудом оказавшийся во

главе великой страны, спешит воспользоваться произведенным

эффектом. Любой военачальник или политик, планирующий

военную операцию, всегда стремится уменьшить количество

своих врагов и увеличить количество своих союзников. Путин

сознательно бомбит Грозный, чтобы сделать невозможными

переговоры с Масхадовым, чтобы сделать врагами России всех

чеченцев поголовно.

Так не планируют войну, так планирую кровавую бойню. Бойню, в

которой можно похоронить все предыдущие преступления

режима.

Град обреченный

15 октября 1999 года.

За четыре года до своей смерти в 1932 году великий русский

физиолог Иван Павлов написал: «Должен высказать свой

печальный взгляд на русского человека — он имеет такую

слабую мозговую систему, что не способен воспринимать

действительность как таковую. Для него существуют только

слова. Его условные рефлексы координированы не с

действиями, а со словами».

И. Павлов знал, о чем он писал в 1932 году. Даже Сталин не

смог бы открыто заявить о необходимости уничтожения русского

привести целиком:

«Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили, дали

им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для

восстановления федеральной власти в республике и начала

активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне

террористов. Ясно — это была операция российских спецслужб

(не путать ее со взрывами домов), причем политически

санкционированная на самом верху».

Давайте внимательно перечитаем этот текст, бесценный для

историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное

сознание русского пациента: «российской политической элиты».

В нем автор не выдвигает оригинальной журналисткой версии.

Об операции российских спецслужб по организации похода

Басаева в Дагестан он говорит как о бесспорном факте, как об

аксиоме, совершенно очевидной для своих хорошо

информированных читателей. Версия появляется ниже (ради нее

и написана статья В.

Третьякова) и заключается в том, что патриотически

настроенный олигарх Б. также внес свой посильный вклад в эту

блестящую операцию.

Итак, «российской политической элитой» принимается как

бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан,

повлекший гибель сотен русских солдат и сотен мирных

дагестанцев, разрушение десятков деревень, был организован

российскими спецслужбами и был «политически санкционирован

на самом верху». С единственной целью: «дать Москве законный

повод» для развязывания крупномасштабной бойни, в которой

также как в 1994–1996 годах, погибнут тысячи русских солдат и

десятки тысяч мирных жителей.

Но в таком случае, чем «санкционировавшие операцию на

самом верху» президент и премьер-министр, активно в ней

участвовавший олигарх и гордо повествующий о ней редактор

отличаются от международных террористов и убийц — Басаева

и Хаттаба?

Впрочем, редактор, увлеченный отмыванием любимого олигарха,

все-таки краешком сознания понимает, что выбалтывает что-то

лишнее, и на всякий случай огораживается скобочкой — (не

путать ее со взрывами домов).

А почему, собственно, не путать? И рейд Басаева в Дагестан, и

предвыборного штаба В. Путина, другая шкала исторического

времени — 8, а может быть, и 3 месяца, отделяющих нас от

ритуальной продажи оболваненному избирателю державно

патриотической куклы — Мачо, мочащего в сортирах врагов

России.

Три месяца — срок гораздо более предпочтительный, поэтому

неслучайны упорные слухи о скорой отставке Б. Ельцина по

состоянию здоровья. В течение трех месяцев гораздо легче

удерживать на экране картинку успеха и победы.

Самое трудное для России начнется потом — долгие годы

контроля над территорией с враждебным населением. А после

такого количества жертв оно неизбежно будет враждебным.

Никакое количество газа и электричества, поставленных в

Чечню, не сделает другом России отца ребенка, у которого

бомбой оторвало ноги. Когда-то он выстрелит в русского солдата

или взорвет русский дом.

Между тем у власти были все возможности реально уничтожить

терроризм и работорговлю на территории Чечни, опираясь на

поддержку большинства населения, активно используя не только

силу, но и политические средства и, прежде всего, переговоры с

президентом Масхадовым. Люди ненавидели работорговцев,

«ваххабитов», Басаева, который еще три года назад в глазах

чеченцев был чуть ли не национальным героем.

Но власть даже не пожелала задуматься над такой

возможностью. Она обрушила бомбы и снаряды на всех своих

граждан в Чечне, на долгие годы снова объединив их во

враждебности к России. Так же как в конце 1994 года, когда

только российское вторжение спасло агонизировавший режим

Дудаева. Но если война 1994–1996 годов была, по всеобщему

признанию, коммерческой войной, то новая чеченская война —

это война прежде всего политическая. Война идет не за Кавказ,

а за Кремль.

Война все более становится средством для достижения этой

цели, всего лишь инструментом в громадной PR-кампании по

избранию угодного Семье кандидата. Ведут компанию те же

самые люди, что четыре года назад «избрали» уже крайне

непопулярного Б. Ельцина, запугивая страну угрозой

коммунистического реванша. «Передо мной был выбор, —

вспоминал А. Чубайс, — бандитский капитализм или

российских граждан в Чечне. Б. Ельцин ничего не понял и

ничему не научился. Он снова бросил страну в катастрофу,

чтобы, уходя, оставить нам в неприкосновенности свое

творческое наследие — Его Препохабие российский капитализм

с человеческими лицами Путина, Березовского, Чубайса,

Абрамовича.

Шесть километров ада

10 января 2000 года.

Презираемый и ненавидимый всей страной мошенник, близкий к

крайне непопулярной президентской семье, разъезжал по стране

и уговаривал губернаторов объединиться за несколько месяцев

до выборов в новую прокремлевскую партию. Уговорить удалось

трех-четырех, наиболее увязших в коррупционных скандалах, и

одного, непосредственно замешанного в убийстве

оппозиционной журналистки.

Через пару месяцев эта «партия» блистательно выиграла

парламентские выборы. Что должно было произойти в течение

этих месяцев и почему так прозорлив оказался знаменитый

мошенник, вкладывавший деньги в казалось бы безнадежное

предприятие?

Да ничего особенного. Всего лишь рейд Басаева в Дагестан

(сотни убитых русских солдат и сотни убитых дагестанцев),

взрывы в Москве и Волгодонске (около тысячи погибших),

массированные бомбардировки и полномасштабная война в

Чечне (снова сотни убитых солдат, никому не известное, но

очень большое число погибших мирных жителей), еще очень

много крови и смертей впереди.

Зато на экранах всех телеканалов решительный мачо,

появляющийся то как принц Уэльский в мундирах всех родов

войск, то как средневековый сегун — в кимоно с черным поясом,

ведет нас от победы к победе. Авиация «работает» по Бамуту,

спецназ проводит вторичную «зачистку» Шали. Сколько еще

таких названий, сошедших со страниц Лермонтова и Толстого,

осталось на 3 с половиной месяца президентской кампании?

Три партии, три источника, три составных части путинизма

15 января 2000 года

Характер социально-экономической реальности, сложившейся в

России за последние 10 лет, не является предметом дискуссии.

Все наблюдатели от Анпилова до Чубайса в России и от Сороса

до Саммерса за рубежом описывают ее приблизительно в

одинаковых терминах — приятельский капитализм, семейный

капитализм, олигархический капитализм, бандитский капитализм.

Выбор того или иного эпитета является вопросом

лингвистического вкуса. Сути это не меняет. Суть системы

заключается в полном слиянии денег и власти на персональном

уровне, когда слово «коррупция» становится уже неадекватным

для описания происходящих явлений. Классическая коррупция

требует наличия двух контрагентов — бизнесмена и

правительственного чиновника, которому бизнесмен дает взятки.

Но российским олигархам (потаниным, березовским,

абрамовичам) не надо было тратить время и деньги на

государственных чиновников. Они сами стали либо высшими

государственными деятелями, либо теневыми фигурами в

президентском окружении, обладающими распорядительными

государственными функциями, о чем откровенно и громогласно

объявили городу и миру в знаменитом интервью Б. Березовского

«Financial Times» в октябре 1996 года. Так бесстыдное соитие

власти и денег достигло своего логического завершения.

Система, окончательно сложившаяся после президентских

выборов в 1996 году, оказалась к ужасу даже некоторых ее

собственных творцов удивительно устойчивой ко всем попыткам

деприватизации государства. Одним из ключевых ее создателей

был Анатолий Чубайс. Напомню еще раз, что он говорил после

своей отставки из правительства: «В 1996 году у меня был

выбор между приходом коммунистов к власти и бандитским

капитализмом. Я выбрал бандитский капитализм».

Чубайс, как и многие другие реформаторы, полагал, что не

важно, как распределить собственность, а важно создать

собственника, который, «устав» воровать, начнет эффективно

развивать производство. Не начнет. В России произошла не

столько приватизация собственности, сколько приватизация

контроля над финансовыми потоками, и прежде всего, потоками

бюджетных средств. В такой системе эффективный собственник

На этот раз была украдена и «приватизирована» патриотическая

идея.

Даже самые ярые сторонники продолжения кровавой бойни в

Чечне признают, что эта война за Кремль, а не за Кавказ, что

решает она, прежде всего проблему наследования власти

назначенным ельцинским кланом преемником.

Где бы был сегодня кандидат в президенты В. Путин с его

рейтингом, если бы не война в Чечне? И откуда бы взялась

массовая поддержка войны, а с ней и главного сортирного

мочильщика, если бы не загадочные взрывы, случившиеся в

Москве как раз в тот момент, когда власти надо было разжечь

античеченскую истерию?

Война — это основной инструмент путинского пиара и этому

инструменту было подчинено все, включая отставку Б. Ельцина.

Если кукловоды в целях облегчения избрания Путина пошли на

такой шаг, как досрочное отстранение Ельцина от власти, они

должны быть абсолютно уверены в его будущей лояльности.

Такая уверенность может гарантироваться только глубоким

знанием биографии претендента и обстоятельств его карьеры.

Наивно ожидать от Путина попыток демонтировать систему

бандитского капитализма, основанного на полном слиянии

власти и собственности, когда знаковые символические фигуры

этой системы являются ключевыми теневыми игроками

путинского проекта.

Экономические взгляды Путина весьма смутны, но зато он

беспрерывно и с большим эмоциональным подъемом говорит о

необходимости усиления роли государства. Как человек, всю

жизнь проработавший в полицейских структурах, он, видимо,

искренне верит в это как в панацею для решения всех

экономических проблем. Такой подход неверен в принципе. А в

условиях, когда государство приватизировано

властесобственниками, усиление роли такого государства просто

катастрофично. Но довольно о Путине. В конце концов, это

достаточно случайная фигура. Не было бы Путина, нашелся бы

Пупкин. Важен путинизм, то есть тот набор средств, который

использует власть для своего воспроизводства.

Путинизм — это высшая и заключительная стадия бандитского

капитализма в России. Та стадия, на которой, как говаривал один

полузабытый классик, буржуазия выбрасывает за борт знамя

миллионы прилипших к телеэкранам обывателей.

Да она давно уже проведена — зачистка. Зачистка ваших

последних мозгов, «встающие с колен» сограждане

возрождающейся России.

Символом нашего Возрождения называют невысокого

полковника, который всегда был универсальным солдатом

партии, КГБ, санкт-петербургской мэрии, администрации

президента. Он блестяще справлялся со всеми заданиями своих

начальников — добывал «натовские секреты» для Родины в

дрезденском доме культуры, контролировал финансовые

джунгли Санкт-Петербурга, удостоверял аутентичность гениталий

опального генерального прокурора, мочил в сортире Лужкова и

Примакова.

Но сегодня он впервые оказался на той холодной вершине

власти, где никто уже не отдает ему приказов, где нет уже

никаких начальников. Он чувствует себя неуютно, как разведчик,

утерявший связь с Центром.

Всегда, и в университете, и в Высшей школе КГБ, сдававший на

отлично экзамены по научному атеизму, он вдруг становится

набожным, пытается публично рассуждать на богословские

темы, разъяснять нам «зачем Спаситель пришел в мир». Он

старается чаще встречаться с иерархами церкви, наверное,

подсознательно надеясь через них восстановить утерянную

связь с Центром.

Но иерархи ничем не могут ему помочь. Они испытывают

генетический страх перед ним. Слишком он узнаваем. Именно

такие — безукоризненно вежливые, корректные, с холодными и

жесткими глазами майоры и подполковники «курировали» этих

арамисов с первых шагов их церковной карьеры.

Он возвращается в Кремль и читает сводки о потерях. Реальные

сводки, недоступные нам. Он вспоминает Макбета:

«По мне все средства хороши отныне, Я так уже увяз в кровавой

тине, Что легче будет мне вперед шагать, Чем по трясине

возвращаться вспять».

Жизнь с идиотом

21 марта 2000 года.

сказать президент России. Это не проблема перевода. Просто Т.

Блэр не имеет опыта существования в тех мирах, в которых

формировался юный В. Путин.

Очень органичен и естественен г-н президент и в своей книге

«Разговоры с Путиным». Это явно не «Беседы с Сократом». Вот

как, например, христианин В. Путин с болтающимся у него на

шее крестиком, «освященным на Гробе Господнем», объясняет,

почему он все-таки не убил А. Бабицкого: «Во-первых, это

запрещено внутренним распорядком, во-вторых расстреливать

бессмысленно, а вот получить за этого… пятерых наших солдат

— мне кажется, что это вполне приемлемо».

«Внутренний распорядок» спецслужб — вот путинская Нагорная

проповедь, и на ней он будет основывать свою «диктатуру

закона». Решит, что политически целесообразно освободить А.

Бабицкого — распорядится освободить, и министр внутренних

дел пошлет за А. Бабицким свой личный самолет. А решит, что

целесообразно забить его насмерть палками — и с

удовольствием забьют. Может быть, даже лично министр

внутренних дел.

В психиатрии есть такой диагноз: «нравственный идиотизм».

Каждым своим публичным выступлением г-н президент ставит

его себе. Вы хотите узнать, какой будет жизнь России в

ближайшие 8, а может быть, 14 лет? Сходите в театр В.

Покровского на оперу Альфреда Шнитке «Жизнь с идиотом».

Гении умеют предсказывать будущее, даже не подозревая об

этом.

Апокллипсис сегодня

17 апреля 2000 года.

Сначала цитата из «Независимой газеты», последовательно и

горячо поддерживающей и Путина, и военную операцию в Чечне:

«Бойня в Комсомольском продолжалась три недели. По селу

наносились удары мыслимым и немыслимым оружием. Работала

артиллерия всех калибров, танковые пушки и системы залпового

огня не знали передышки, использовались ракеты «земля

земля», вертолеты и бомбардировщики сбрасывали свой

Нам говорят, что дело вовсе не в Чечне, а в том, что благодаря

чеченской операции, Россия встает с колен, изживает

веймарский синдром, возрождает свое величие и ставит,

наконец, перед собой новые гордые и дерзкие цели — догнать

через 15 лет Португалию.

Мы всегда строили все свои Города Солнца — и Петербург, и

Беломорканал — на месиве человеческих тел. Своих. И после

каждого такого «модернизационного проекта» Россия все глубже

погружалась в трясину Истории.

На этот раз мы решили заложить наш лучезарный либеральный

Лиссабон на более прочном основании. На месиве из чужих тел

в подвалах Комсомольского, Грозного и десятков других

чеченских городов и сел. Видимо, в этом и заключается

концепция «просвещенного патриотизма», о которой так любят

сейчас рассуждать яйцеголовые холопы власти.

Португалия может спать спокойно. Так не встают с колен. Так

теряют способность к прямохождению. На этот раз навсегда.

Первый день второго президента

4 мая 2000 года.

Вы раскрываете газету, уважаемый читатель, в утро торжества

молодой российской демократии. Окончательно завершился

процесс перехода власти от первого демократически избранного

президента России ко второму демократически избранному

президенту.

Правда для того, чтобы избрать именно этого второго

президента, окружению дряхлеющего первого президента

пришлось развязать войну, унесшую жизни тысяч русских солдат

и десятков тысяч мирных жителей и превратившую Чеченскую

Республику в выжженную пустыню. Цена демократии оказалась

очень высокой. И выплачена ли она до конца?

Достаточно популярна теория о том, что, эффективно

использовав войну как инструмент своей избирательной

кампании, Путин, став президентом, сможет, как трезвый

прагматик, обратиться теперь к политическому решению, начав

переговоры с противостоящей нам стороной. Действительно,

проводил учения в Рязани.

Чечня — это наш коллективный невроз, наш коллективный

диагноз. Наш «безумный» полковник, задушивший 18-летнюю

«снайпершу» — это психоаналитический символ чеченской

войны.

Чечня — это наша последняя катастрофа XX века, к которой мы

идем, крепко взявшись за руки, подбадривая себя громкими

криками о том, что мы никому не позволим остановить себя.

Владимир Владимирович — просто один из нас.

Русский пациент

15 мая 2000 года.

Отношение российского политического класса к Европе, к Западу

в течение последних трех столетий всегда было

противоречивым, болезненным и чрезвычайно эмоционально

насыщенным. Лучшим русским политическим текстом и сегодня

остается поэма А. Блока «Скифы», написанная в 1918 году с ее

знаменитыми строчками о России: «Она глядит, глядит в тебя и с

ненавистью, и с любовью».

Как и триста лет назад, и двести, и двадцать, мы понимаем, что

нам не обойтись без западных технологий, инвестиций, что

автаркия, железный занавес будут означать экономическую и

геополитическую катастрофу России. Мы понимаем, что русская

культура является составной частью европейской.

Но тем не менее, похоже, что Запад раздражает нас самим

фактом своего существования. Мы воспринимаем его как

экономический, информационный, духовный вызов. Мы

постоянно убеждаем себя в имманентной враждебности и

злонамеренности Запада к России, потому что это льстит

нашему самолюбию и легче объясняет наши неудачи и провалы.

Официальные лица говорят о европейских ценностях,

партнерстве, неутомимо реструктурируют старые долги и

выбивают новые. Но возьмите какое-нибудь респектабельное

издание и прочтите последние сто статей на

внешнеполитические темы. Девяносто восемь из них будут

полны обид, претензий, раздражения, яда, враждебности,

Получившие от своего Верховного Главнокомандующего

публичную порку за недостаточную эффективность своих

действий, российские генералы, кажется, в душе не были

согласны со столь резкой и нелицеприятной оценкой полковника

ФСБ В. Путина.

Во всяком случае, публичные комментарии по телевидению на

следующий день командующего объединенной группировкой

российских войск генерал-полковника Г. Трошева выглядели

своего рода скрытой полемикой с Главнокомандующим. Он

докладывал о постоянных артиллерийских и авиационных

обстрелах горных районов Чечни, где, предположительно,

скрываются остатки рассеянных банд боевиков. В качестве

доказательства эффективности избранной им стратегии он

сослался на свидетельства местных жителей: «Трупный запах

становится все сильней».

Вспоминается сразу известная присказка об одном генерале: он

был настолько глуп, что это заметили даже другие генералы.

Но в данном случае гораздо важнее другое — простодушный и

словоохотливый генерал очень точно и емко выразил

трагическую сущность военной, политической и нравственной

ситуации в Чечне и в России.

Вот и высоколобый военный аналитик газеты для

интеллектуалов недоумевает: «Складывается впечатление, что

силовые структуры не заинтересованы предпринять какие-либо

активные действия, чтобы кардинально изменить оперативную

обстановку в Чечне. Давно пройдены все контрольные сроки

завершения военных действий в Чечне, истреблены десятки

тысяч террористов, но гром оглушительных взрывов продолжает

время от времени сотрясать политическую ситуацию в Чечне».

Истреблены десятки тысяч террористов, следовательно,

истреблено еще раз в десять больше мирных жителей. Именно

таково классическое соотношение военных и гражданских потерь

в подобных конфликтах. Какие чувства испытывают к нам сотни

тысяч их родственников, когда трупный запах их близких

становится все сильней? Почему-то над этим не задумывается

аналитик-интеллектуал, призывающий к более активным

действиям.

Популярный телеведущий доводит трупную логику до ее

естественного и неизбежного продолжения: «Пора понять, что в

ультралиберальными советниками, клеймил преступный режим

Б. Ельцина с противоположных позиций. Оказывается,

предыдущая власть была лживой и популистской. Она пыталась

поддерживать широкие социальные программы, но не

справлялась с этим. Однако эти ложно гуманистические попытки

сдерживали экономический рост России.

Если бы В. Путин обладал большей способностью к синтезу

различных идей своих сотрудников, он смог бы сформулировать

свой судьбоносный месседж избравшему его электорату более

компактно:

«Оккупационный режим Б. Ельцина привел к вашему

вымиранию, но он был лживым и популистским, поэтому вы

вымирали недостаточно быстро. Наша новая патриотическая

власть будет честной и принципиальной, она отменит все

социальные гарантии, и вы будете вымирать гораздо быстрей.

Зато грядущие поколения будут жить в Великой и Сильной

России».

В этом путинском абсурде есть и своя железная логика, и своя

страстная и искренняя идея. Это идея экономического рывка,

осуществляемого жестким полицейским государством, рывка

необходимого для возвращения России на уровень ведущих

держав мира.

Идея сильного полицейского режима родилась не в голове

скромного полковника. Она просто пришлась ему по душе, когда

в силу стечения невероятных обстоятельств он оказался на

посту президента России. Идея вызревала лет десять в умах

«интеллектуалов», мечтавших о российском Пиночете, который

железной рукой поведет Россию к светлому будущему рыночной

экономики.

Путинское послание разъясняет — жесткий полицейский режим

необходим для проведения «реформ» в условиях отсутствия

социальных гарантий и возможности для недовольных выразить

свой протест.

Такой проект имел бы шанс на успех, если бы суть реформ

заключалась в том, чтобы заставить обездоленное население

рыть как можно больше каналов, котлованов и воздвигать

«гиганты индустрии». Так проходила индустриальная революция

XIX века на Западе, так проводил модернизацию России

сталинский режим в первой половине XX века, похожими

эффективно ведутся спасательные работы и какими самыми

современными в мире спасательными средствами обладает

вверенный его командованию флот. Скорее всего, он уже знал к

тому времени, что все моряки погибли.

Это уже потом, после неожиданного для них взрыва

всенародного возмущения, зажравшиеся мордоделы и

политтехнологи запоздало обнаружили, что что-то не так с

драгоценным имиджем августейшего клиента. И они внезапно

перестали с умиленным холуйством восторгаться спортивными

достоинствами верховного главнокомандующего: «Два дня Путин

активно осваивал новые виды спорта: водные лыжи и водный

мотоцикл. Он трогался с места с «третьей скорости», пугая

черноморских рыб и вынуждая охрану мчаться за ним».

Вместо этого, они натянули на себя и на клиента скорбные

маски, притащили к нему попов с иконами, вспомнили ни к селу,

ни к городу олигархов с их виллами на Средиземноморье. (Тех

самых олигархов, между прочим, которые на тех самых виллах и

договаривались прошлым летом привести Путина к власти.)

Но было уже поздно. Царствование Николая II погубила не

Ходынка. Его погубил бал, не отмененный вечером после

Ходынки.

Кто-то из павловских гордится, наверное, удачной репризой

вложенной в уста президента и произнесенной последним с

хорошо отрепетированным выражением: «Выть хочется».

Что же он не выл, лихо распугивая своей мотоциклеткой

черноморских рыб, когда подводники умирали от удушья.

Что же он не выл, когда под залпами «Градов» и «Ураганов», под

падающими с неба «Буратино» и «Змеями-Горынычами» гибли

тысячи мирных жителей — чеченцев и русских, стариков,

женщин, детей.

Что же он не воет, когда каждую неделю теряет убитыми и

раненными сотню своих солдат на войне, затеянной ради его

избрания.

Или ему действительно захотелось выть, когда он впервые

почувствовал угрозу своему рейтингу и обрушился с грубыми и

непристойными нападками на прессу, обнажив свои

профессиональные инстинкты.

Выть хочется, осознавая безнадежную беспомощность общества

перед властью жестокой и бесчеловечной, лживой и трусливой,

стало 22 августа? Троекратным «Значит врет!» в адрес

телевидения президент отчаянно пытается смыть многократную

и продолжающуюся ложь власти. Юпитер сердится, и Юпитер

явно не прав.

Но найденная в столь драматический момент, как спасительная

соломинка, мысль о врагах, которые «обворовывают страну,

армию, флот», показалась кремлевским технологам настолько

удачной, что они ее со вкусом развернули на следующий день в

гораздо более комфортной атмосфере официального интервью

придворному корреспонденту. Враги были персонифицированы,

и справедливый народный гнев направлен на узнаваемые и

действительно крайне непопулярные в обществе фигуры:

«Лучше бы эти люди продали свои виллы на Средиземном

побережье Франции. Только тогда им пришлось бы объяснить,

почему вся эта недвижимость оформлена на подставные

фамилии и на юридические фирмы. А мы бы, наверное, задали

вопрос — откуда деньги?».

Интересно, почему «мы» не задавали подобных вопросов

самому известному отечественному владельцу вилл на

Средиземноморье, когда он на эти самые деньги создавал под

Путина ручную партию «Единство». А когда один из предыдущих

премьеров пытался задать те же вопросы, тогдашний директор

ФСБ полковник В. Путин демонстративно явился без

приглашения на семейный праздник олигарха, чтобы лично

засвидетельствовать ему свое почтение и лояльность. А

слишком любопытный премьер Е. Примаков, как известно,

вскоре потерял свой пост и затем был раздавлен

информационной машиной олигарха, проложившей путь к власти

почтительному полковнику.

«За те 100 дней, которые я являюсь президентом, я готов

ответить. А за все предыдущие 15 лет я готов сесть с вами на

одну скамейку и задавать эти вопросы другим», — заявил

родственникам погибших президент В. Путин.

«Другие» — это, по всей видимости, те самые политики и

олигархи, которые реально обладали высшей властью в стране

до ста дней президентства В. Путина, и, по его глубокому

убеждению, «разворовывали страну, армию и флот». А чем же

занимался делавший при этом режиме клептократов блестящую

карьеру скромный полковник В. Путин? Бывший Генеральный

справился с этой задачей ненавязчиво, несколькими точными

мазками в духе знаменитого приема 25-го кадра, направленного

непосредственно в подсознание зрителя.

При этом он совершенно не связал себя лично с заведомо

лживой версией: «Было 19 случаев столкновений наших

подлодок. Ничего в этом сверхординарного. Надо вырабатывать

общие правила поведения на море. Я обсуждал это со своим

коллегой президентом Клинтоном».

Что касается ожидавшегося вопроса о зарубежной помощи, то и

он, естественно, не вызвал никаких затруднений. Была озвучена

легенда, подготовленная еще для встречи с родственниками

погибших, — помощь была предложена только 15 августа и

немедленно принята. Но откуда Л. Кингу, с трудом

выговаривающему имена Бээрэзовский и Гуузинский, знать о

каком-то Куулэбанове, стоявшем рядом с президентом в Сочи 16

августа и объяснявшем, что ни в какой зарубежной помощи он

как председатель чрезвычайной комиссии по спасению экипажа

подлодки «Курск» не нуждается.

Не менее искусно, выбирая аргументы в рамках западной

ценностной системы координат, отвечал В. Путин и на вопросы о

якобы нарушениях прав человека в Чечне и о якобы

наступлении на свободу средств массовой информации.

Мирные жители восторженно приветствуют армию

освободительницу и уже избрали своего депутата в российский

парламент. Но зрители Ларри Кинга никогда не узнают, что

только что избранный депутат А. Асланбеков вернулся из

поездки в Чечню, потрясенный массовыми ежедневными

рутинными надругательствами над правами человека, —

произвольными арестами, убийствами, пытками и

вымогательствами.

Они не узнают, что командующий вооруженными силами на

Северном Кавказе заявил как-то, что он рассматривает всех

«чеченцев мужского пола старше 10 лет и моложе 60» как

боевиков.

А другой генерал, Герой России, поправил своего коллегу

гуманиста, уточнив, что жен и детей террористов тоже

необходимо считать террористами.

Очень к месту оказалась традиционная домашняя заготовка о

крестике. Российский зритель иронически воспринял бы

В довершение всего, не где-то там в Индокитае, а в исконно

французских департаментах — в Алжире — активизировались

бандитские сепаратистские формирования. Последнее, впрочем,

оказалось как нельзя кстати. Именно брошенный популярным

генералом лозунг «Algerie Francais!» позволил сплотить нацию и

вывести ее из кризиса. Генерал во второй раз в своей жизни

триумфально вошел в Париж и получил на всенародном

референдуме оглушительную поддержку более 80 %

избирателей. За него голосовали и бывшие коммунисты, и

бывшие националисты, и бывшие либералы.

Либералы, как обычно, были наиболее красноречивы. Да, писали

они в своих газетах, возможно, бравые парашютисты полковника

Массю несколько переусердствовали в зачистках арабских

поселений, изнасилование г-жи Джамилы Бухиред бутылкой

было неприятным инцидентом, но главное, что в Алжире

возрождается французская армия, возрождается Франция и

только предателям отечества безразличны судьбоносные

геополитические интересы Франции в регионе

Средиземноморья.

Шел год, второй, третий, «запах трупов становится все сильней»

— с гордостью докладывал в Париж командующий операцией о

достигнутых результатах. Но удивительным образом после

каждой карательной акции число бандитов возрастало. «Мы

должны рассматривать каждого алжирца мужского пола от 10 до

60 лет как бандита», — заявил один кавалер ордена Почетного

Легиона. «Нет, жены и дети бандитов — тоже бандиты», —

уточнил другой кавалер.

Генерал понял, что страна вползает все глубже в кровавое

болото, и чтобы спасти ее, ему придется принять самое

мучительное решение в своей жизни, гораздо более тяжелое,

чем тогда, в июне 1940 года. Он знал, что с ним не согласятся

многие боевые генералы и блестящие публицисты, что в него

будут стрелять оасовцы. Но он заявил, что Франция хочет

заключить «мир храбрецов», и начал переговоры с теми, в кого

стреляли его солдаты и кто стрелял в них.

Прошло 40 лет. В заснеженной Москве русский полковник,

пришедший к власти при сходных обстоятельствах и сплотивший

терявшую в себе уверенность нацию бессмертным «мочить в

сортире!», обращался к свои военачальникам. Среди

В ожидании ого-го

11 января 2001 года.

Начнем с двух внешнеполитических тирад, появившихся

независимо друг от друга в один и тот же день в двух солидных

московских газетах.

«Последние события в мире свидетельствуют о том, что

Российская Федерация продолжает укреплять свои позиции на

международной арене. Хвастливая американская концепция

однополюсного мира трещит по всем швам. Успехи

внешнеполитического курса России и рост ее авторитета на

международной арене вызывают нескрываемое раздражение за

океаном. Попирая все международные нормы, Вашингтон

требует от России отказаться от сотрудничества с Ираном.

Заокеанские стратеги пытаются представить дело так, будто

крепнущая дружба российского и иранского народов угрожает

международной безопасности. Но мы никому не позволим учить

нас, как защищать свою безопасность и с кем дружить».

«Россия в последнее время все активнее проявляет себя в

качестве игрока на международной арене. Не случайно

активизация российской дипломатии на Балканах, Ближнем

Востоке и в Центральной Азии все больше раздражает

внешнеполитическое руководство США. Мощным ударом по

американской дипломатии стало решение Москвы из-за

разглашения закулисной договоренности Гор — Черномырдин

возобновить полномасштабное сотрудничество с Ираном. И то

ли еще будет».

Первая из них под заголовком «Мир говорит «Нет»

американскому глобализму» появилась на пародийной

страничке-ретро газеты «Коммерсант», где соседствует с

ностальгическими рубриками «Дорогой созидания», «Так

держать, товарищ президент», «Их нравы» и т. д.

Вторая — во вполне серьезном «Дипкурьере — НГ». Их можно

было бы переставить местами, если бы не задорно-дебильное

«и то ли еще будет, ого-го», несколько выпадающее из Большого

Сталинского Стиля и выдающее оригинальное авторство

современного политического мыслителя.

благополучного человечества. Здесь, в России, мы словно ходим

по кругу бесконечной заснеженной равнины нашей истории,

неизбежно возвращаясь в свое прошлое. Нам остается только

смеясь расставаться со своим будущим.

Последний русский миф

26 января 2001 года.

Два взлета популярности политиков было зафиксировано в

России за последние годы — Е. Примакова и В. Путина. Это

очень разные фигуры, различны истоки их популярности. Но

объединяет оба случая одно обстоятельство — ни реальные

достижения этих политиков, ни масштаб их личности явно не

соответствуют тем связанным с ними ожиданиям, которые

отражались опросами общественного мнения. Это означает, что

им удалось каждому по-своему затронуть какие-то глубинные

иррациональные пласты российского политического

подсознания.

Счастливое свойство Е. Примакова напоминать Л. Брежнева как

внешне, так и сутью своей политики принесли ему возраставшую

до последнего времени популярность в уставшем и

дезориентированном обществе. Его рейтинг удивительным

образом корреспондировался с результатами опроса на тему —

кто был самым выдающимся политическим деятелем России XX

века. В этом опросе с большим преимуществом лидировал не

Сталин, не Ленин, не Горбачев, не Сахаров, а Брежнев Леонид

Ильич. В нем и в его примаковской инкарнации

актуализировался для российского обывателя постсоветский

миф о золотом веке.

Конечно, российский избиратель не настолько наивен, чтобы

предполагать, что новый Брежнев может как-то существенно

улучшить его жизнь. Но ведь образ Брежнева-Примакова

аппелировал не к сознанию россиянин, а к подсознательному

комплексу идей покоя, стабильности, отрешенности. Одна из

самых популярных русских народных песен — это песня о

ямщике, засыпающем в пургу. Избирая президентом «доброго

дедушку Е. Примакова», Россия бессознательно выбирает

остановилось, фукуямовский конец истории наступил в одной

отдельно взятой стране. Только один раз, в дни трагедии

«Курска», у людей, потрясенных бесчувственностью власти во

всех ее инкарнациях (помните хихикающего Примакова за

спиной Путина в Сочи или улыбку Путина-Джоконды у Ларри

Кинга), мелькнуло сомнение в ее мифологической благодати. Но

люди сами же отшатнулись от этой кощунственной

богоборческой мысли. Вся политическая конструкция

современной России оказалась подвешенной на тоненькой

ниточке путинского мифа. Людей столько раз уже обманывали,

что для них просто невыносимо обмануться еще один раз.

И теперь гибнущие в Чечне, замерзающие без отопления на

Дальнем Востоке, спивающиеся в Центральной России будут из

последних сил, казалось бы, вопреки всякому здравому смыслу,

поддерживать путинский миф и путинский рейтинг. И в этом

смысле Путин — это Наше всё. Это последний русский миф,

бессмысленный и беспощадный.

Все вышесказанное имеет только косвенное отношение к

нашему реальному современнику, которого зовут Владимир

Владимирович Путин. Для творцов мифа он такая же деталь

конструкции, как «административная вертикаль», «Идущие

вместе», двенадцатиголовый календарь, четвертая от окна

кроватка в роддоме Снегиревки, где воссияло над Россией наше

дважды Красное Солнышко, и прочая атрибутика.

Чавкающую бюрократию, удобно рассевшуюся в тени созданного

ею путинского мифа, настолько обнадеживает реакция нашего

доброго и терпеливого народа, что она мечтает продлить эту

мизансцену истории на 7, на 17 лет, на 21 год.

Пока так называемая борьба с олигархами свелась к замене

нескольких по тем или иным причинам политически неугодных

олигархов на абсолютно лояльных к власти и лично президенту.

Этот список Путина включает не только легендарных

Абрамовича и Мамута, но и ряд ключевых членов

правительства, министров-капиталистов, чей частный бизнес,

оформленный на родственников или подставных лиц, процветает

исключительно благодаря их служебному положению.

И никакие питерские чекисты — в любом количестве, в кожаных

тужурках или костюмах от Кардена, взлетевшие на вершину

власти на тачанках или «Мерседесах», — ничего не смогут с

безумного православного полковника Буданова, палившего из

пушек по чеченцам с пожеланием счастливого Рождества.

Этого духоподъемного видеоряда для встающих с колен дорогих

россиян с лихвой хватило как раз до триумфального завершения

операции «Наследник». С тех пор прошел год. «Представить

себе ситуацию, при которой, скажем, офицер вышел на улицу

Грозного прогуляться, совершенно невозможно. Через несколько

минут он будет или подстрелен снайпером, или взят в

заложники. А поэтому военная власть живет в Ханкале. В

Грозном практически никто не бывает», — писал на днях один из

ведущих военных обозревателей «Независимой Газеты» М.

Ходаренок.

Неудовлетворенный сложившейся ситуацией автор ратует за

более жесткие методы, за внесудебные расправы, за полное

разоружение «пророссийской» чеченской милиции и т. д. Но вот

о чем он меланхолично свидетельствует: «Президент Чечни

Аслан Масхадов указом установил бандитскому войску твердые

расценки. Стоимость некоторых генералов может доходить даже

до сорока и более быков. Есть и российские расценки. В

частности, сколько чеченцам надо заплатить, чтобы выкупить

своего родственника из ямы. Цена колеблется в зависимости от

возраста узника зиндана — до 20 лет, до 40 лет, старше 40».

Российские расценки, бандитское войско — насколько рутинной

должна быть эта практика, что автор даже не замечает

убийственности сопоставления этих понятий в одном абзаце. Мы

пришли в Чечню, чтобы покончить с работорговлей или чтобы

заняться этим промыслом самим? И чем тогда российское

войско отличается от бандитского?

Россия проиграла войну в Чечне и проиграла ее навсегда,

потому что после массированных бомбардировок городов и

артиллерийских обстрелов сел, после зачисток и «российских

расценок» в зинданах и на блокпостах подавляющее

большинство чеченцев, включая тех, кто будет с нами

сотрудничать, ненавидит нас или, как писал один русский

офицер, участник этой вечной кавказской войны, «испытывает к

русским чувство, гораздо большее, чем просто ненависть».

Россия проиграла войну в Чечне, потому что наделенная не

свойственной ее природе задачей армия разлагается на глазах,

все больше вовлекаясь в коммерцию с бензином, трансфертами

Узел I. Январь 1949

Абакумов :

— Иосиф Виссарионович, верните нам смертную казнь!!

— Знаю, — тихо, понимающе сказал ОН. — Думал. — На днях

вэрну вам смертную казнь, — задумчиво говорил ОН, глядя

глубоко вперед, как бы в годы и годы. — Эт-то будет харошая

воспитательная мера.

Солженицын А. И. «В круге первом». Глава 21.

Узел II. Апрель 2001

Солженицын :

— Владимир Владимирович, верните нам смертную казнь!!

— Знаю, — тихо, понимающе сказал ОН. — Думал…

Русская элита на rendez-vous

(К некоторым итогам визита товарища Цзян Цземина)

8 августа 2001 года.

Смена тысячелетия дала повод к многочисленным дискуссиям

на тему «Россия на перекрестке истории». Впрочем, тема эта в

России, как ни в какой другой стране, актуальна почти в любой

момент отечественной истории, по крайней мере, последних трех

столетий. По существу мы имеем дело с затянувшимся

непрерывным «перекрестком», на котором вечный подросток

Россия мучительно решает вопрос своей географической,

исторической и метафизической самоидентификации —

является ли Россия частью Европы или нет?

Этот подростковый комплекс притяжения и обиды, являющийся

архетипом русского политического сознания, вновь проявил себя

в последние годы в десятках публикаций нашего

внешнеполитического сообщества по проблеме Россия и НАТО,

Россия и Запад.

«Мы часть Европы, а нас вытесняют из Европы»; «Мы хотели бы

миром, и прежде всего с Западом, речь идет в обоих случаях об

одном и том же — о фундаментальных ценностях российского

общества. «Обернувшись своею азиатской рожей» к Западу,

власть неизбежно сделает то же самое и по отношению к своему

собственному народу.

Вековая борьба «западников» и «евразийцев», отягощенная на

этот раз болезненным комплексом поражения в глобальной

холодной войне с Западом, продолжается внутри русской

культуры. С приходом к власти нового президента маятник,

казалось, снова качнулся в сторону евразийства. Не следует

полагать это его личной заслугой. Скорее, приход к власти

человека с такой биографией и ментальностью объективно

отражает настроения, господствующие внутри российской

«политической элиты».

Однако на этот раз евразийский взмах маятника может оказаться

роковым. Фантомная конфронтация с Западом и курс на

«стратегическое партнерство» и фактическую военную коалицию

с Китаем приведут не только к маргинализации России, но и к

подчинению ее стратегическим интересам Китая, а в

перспективе и к потере контроля над Дальним Востоком и

Сибирью сначала de facto, а затем и de jure.

Один из наших видных азиопов, влюбленный в эстетику СС и

окормляющий своими советами высших сановников государства,

с гордостью за отечественную историю заявил недавно в своем

судьбоносном манифесте «Евразия Uber Alles»: «В XVI веке

Москва приняла эстафету евразийского имперостроительства от

татар».

Что ж, азиопы Московии старательно пронесли эту эстафету

через миры и века. Но если они, честные и последовательные

азиопы, действительно полагают, что Евразия — Uber Alles, то

они должны понимать, что эстафету имперостроительства не

только принимают, но и передают, что пять веков — это вполне

приличный срок, и что в XXI веке ее пора передавать

исторически более перспективному имперостроителю —

Срединной Империи. Что наиболее последовательные из них и

хотели бы сделать.

Возбужденное состояние российской политической «элиты»,

жаждущей величия или, на худой конец, причастности к какому

нибудь, желательно антиамериканскому, величию, делает такой

комплексами, в отличие от российской политической элиты, не

страдающая, и ни в каком стратегическом партнерстве с

Россией, тем более на антиамериканской основе, не

нуждающаяся.

Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время

навязавшие Срединной Империи несправедливые договоры,

почему-то придают такое значение бумажонкам о стратегическом

партнерстве и многополярности, то ради бесперебойных

поставок самого современного оружия можно эти бумажки и

подписать.

Но отношения с США — со своим основным экономическим

партнером и политическим соперником — для сверхдержавы XXI

века КНР гораздо важнее, чем отношения с Россией, и

выстраивая их, китайское руководство будет руководствоваться

чем угодно, но только не комплексами российских политиков.

Впрочем, и для России отношения с США, с «большой

семеркой», с Западом, может быть, даже еще в большей

степени важнее, чем отношения с Китаем. Вообще, все

российское евразийство исторически вторично, является

функцией обиды на Запад и выполняет для российской «элиты»

роль не более чем психологической прокладки в критические дни

ее отношений с Западом.

Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой

блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при

малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим —

«а если нет, нам нечего терять и нам доступно вероломство».

При чем тут Китай, Индия, сербские братушки, иракский диктатор

или северокорейский говнюк? Все это не более чем

сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально

депрессивным синдромом российской элите для выяснения ее

отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не

к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен

экзистенциальный русский вопрос — «А ты меня уважаешь?»

Кто-то оттуда должен заглянуть нашей политической элите в

душу и подивиться ее самобытному богатству.

Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому

относятся к российским спорадическим заигрываниям

скептически и с неизбежной дозой снисходительного и

высокомерного презрения.

и, следовательно, на проживание в любом месте РФ. Тем более,

что в отличие от русских в Эстонии и Латвии, за права которых

мы так активно, громко и справедливо боремся, у них не было

никакой альтернативы.

Однако то, что происходит сейчас в Краснодарском крае,

является заключительной стадией, растянутой на десятилетие

третьей депортации турок-месхетинцев, осуществляемой на этот

раз правопреемницей СССР Российской Федерацией. Сначала

людям под разными предлогами отказывали в праве на

российское гражданство. Теперь же, ссылаясь на отсутствие

этого гражданства, фундаментальный вопрос прав человека и

гражданина лицемерно переводится в плоскость спора двух

субъектов — государства и незаконного мигранта.

Впрочем, откровенно фашистский ролик, продемонстрированный

губернатором Краснодарского края Ткачевым в программе НТВ

«Свобода Слова», не отягощен даже этими фальшивыми

ссылками. Турки-месхетинцы, а заодно и курды, и прочие армяне

идеологически «зачищаются» в нем не по административным

мотивам, а как носители «иной веры, иных обычаев и природной

агрессивности».

Показателен не столько сам фильм, сколько последовавшая

дискуссия и реакция массовки — москвичей и гостей столицы.

Самой горячей поддержкой аудитории пользовались самые

одиозные расистские высказывания, а самым большим

неодобрением встречались редкие попытки воззвать к разуму и

совести собравшихся.

Какой-то сытый господин, напомнив туркам-месхетинцам, что их

депортируют уже в третий раз, посоветовал им «задуматься над

собственным поведением». Наверное, этот господин убежден и в

том, что жертвы Освенцима и Бабьего Яра сами виновны в

своей участи.

Впрочем, в эпоху массовых этнических зачисток жертвы, как

известно, сами могут становиться палачами. Представитель

одного из народов, включенных в «список Ткачева», горячо

доказывал, что его соплеменники попали туда по ошибке и что в

отличие от двух других наций-изгоев они «коренной», или как

сказали бы в аналогичной ситуации лет 70 назад, «арийский»

народ.

Только два русских человека в этот вечер нашли в себе

реализации, т. е. доводить до абсурда.

Его статья в новом глянцевом журнале МЭП, обложка пилотного

номера которого почему-то украшена огромным портретом

рейхсканцлера А. Гитлера, носит программный характер.

Портрет фюрера — не единственный курьез номера. Вторым

стала путаница с заголовком статьи А. Миграняна. На стр. 3 она

представлена как «Центральноазиатский плацдарм, или Третье

геополитическое наступление России». Но на стр. 18 уже

появляется текст «Центральноазиатский плацдарм, или Третье

геополитическое отступление России». Видимо, это как раз тот

случай, когда поражения от победы редакция журнала так и не

сумела отличить.

Центральным утверждением в статье А. Миграняна является

следующий тезис:

«Очевидно, что демографическая и экономическая ситуация не

позволит России удержать более чем на несколько десятилетий

свои огромные пространства и ресурсы».

Эти слова, безусловно, должны были быть кем-то сказаны и

именно в такой беспощадной форме. Но все же я полагаю, что

хотя грамматически и риторически тезис А. Миграняна звучит как

фатальный прогноз, автор предлагает его нам скорее как

предупреждение об очень серьезной угрозе, которую он хочет

предотвратить.

Если это так, то я не могу с ним не согласиться, тем более что

автор не только определяет центральную угрозу самому

существованию России, но и правильно вскрывает основные ее

причины — экономическая и демографическая ситуация внутри

России.

Наши разногласия с А. Миграняном начинаются буквально со

следующего его абзаца:

«Расчленение России и перераспределение ее ресурсов,

включая природные, станут главной целью внешней политики

США и других стран Запада. По всей видимости, берет верх

линия не на укрепление России как субъекта международных

отношений и фактора сдерживания Китая и исламского мира, а

на ликвидацию России в нынешних границах».

Разумеется, исследователь может выдвигать любые рабочие

гипотезы. Но они должны подтверждаться какими-то фактами. Не

может Запад в здравом уме и сознании ставить главной целью

попытался заполнить пропасть между проклятиями и объятиями

некоей программой конкретных внешнеполитических действий.

Он выдвигает любопытнейшую концепцию «создания угроз

интересам США и Запада с целью их дальнейшей продажи

Западу в обмен на интеграцию России в западный мир». Как

следует из контекста статьи, угрозы эти предполагается

создавать в основном на постсоветском пространстве.

Какова же возможность создания этих угроз? «США, — отмечает

А.

Мигранян, — активизировали усилия по нормализации

отношений между Турцией и Арменией, Арменией и

Азербайджаном. Если США удастся добиться успеха в этом, то

тогда России придется уйти не только из Центральной Азии, но и

из Закавказья».

Итак, единственной возможностью присутствия, влияния,

создания кому-либо угроз на Кавказе для России является, по А.

Миграняну, поддержание напряженности и военных конфликтов в

этом регионе. Подобный рецепт был уже прописан для всего

постсоветского пространства несколько лет назад в нашумевшем

докладе «СНГ: начало или конец истории?» и привел к

обвальному бегству бывших советских республик от России,

заключительную стадию которого мы сегодня наблюдаем.

Страны СНГ убедились в неспособности и, более того,

нежелании России способствовать решению стоящих перед ними

проблем. Стоит ли удивляться, что все они стремятся

максимально расширять свое взаимодействие с Западом. Кому

нужна страна, которая не может ничего предложить своим

соседям, кроме войны и нищеты, да еще собирается

«дестабилизировать ситуацию в этих зонах, с активным

вовлечением в этот процесс русского и русскоязычного

населения».

Ну, может быть, нашлись бы на постсоветском пространстве

какие-нибудь социально близкие братья по разуму, если бы

хрипящая от ненависти к Западу российская элита предложила

бы им последовательный Большой Антизападный

Идеологический Проект. Но ведь вся эта возня затевается,

оказывается, только «для усиления своих позиций в

политической торговле с США и Западом за интеграцию России

в цивилизованный мир».

гражданского общества, а не ублюдочной «управляемой

демократии», миграция в Россию миллионов русских и людей

других национальностей, которые готовы будут увидеть ее своей

единственной родиной, и работать на ее благо и процветание.

Это трудный путь. Но если его не пройти, пророчество А.

Миграняна сбудется с математической точностью. Десятилетия

полтора, не больше, осталось спесивой российской элите,

бездарно проедающей сырьевые ресурсы страны, болтаться в

проруби своих фантомных амбиций и антизападных комплексов.

Год Великого перелома

20 января 2003 года.

В ряде своих публичных выступлений в последнее время Е.

Гайдар обращал внимание аудитории на интересную аналогию

между двумя периодами экономической истории России —

началом 20-х годов прошлого века (НЭП) и первым периодом

экономического роста в постсоветской России (1999–2002 годы).

Общим для обоих этих случаев был чисто восстановительный

характер экономического роста в условиях наступившей

относительной политической стабильности. В период НЭПа

восстанавливались производственные мощности, разрушенные

Гражданской войной (включая обезлюдевшие крестьянские

хозяйства). Во втором случае постепенно находили себе новое

применение мощности, задействованные в условиях плановой

экономики на решение внеэкономических задач и оказавшиеся

невостребованными в начале 90-х.

Однако ни в том ни в другом случае не возникало структурных

механизмов и институтов, необходимых для устойчивого

экономического роста, и поэтому ресурсы его скоро оказались

исчерпанными. Несколько первых лет впечатляющего роста (в

процентах ВВП) сменилось падением его темпов и откровенным

застоем. В обоих случаях первоначальный оптимизм

политического руководства сменился нескрываемым

раздражением. Так, уже в 1926 году политбюро ЦК ВПК (б)

высказало председателю Совнаркома А. И. Рыкову

неудовольствие по поводу недостаточной амбициозности планов

его правительства.

Общество напоминает путника, мирно засыпающего в пургу в

сугробе.

Г. Явлинский прав, когда он говорит о трудностях определения

современной российской социально-экономической системы в

традиционных политэкономических терминах и рассматривает

всю свою работу «Демодернизация» как развернутую попытку

такой дефиниции.

За последние 10–15 лет мы создали мутанта — ни социализм,

ни капитализм, а неведому зверюшку. Его родовыми чертами

являются: слияние денег и власти, криминализация власти,

институционализация коррупции, доминирование в экономике

крупных, главным образом сырьевых корпораций, процветающих

за счет приватизированного ими административного ресурса.

Капитализм в России начинается с челноков и заканчивается

бизнесменами типа Д. Якобашвили и А. Карачинского.

Абрамовичи и дерипаски уже не капиталисты и никогда ими не

были. По своей ролевой макроэкономической функции, по

характеру своей деятельности они крупные государственные

чиновники, контролирующие бюджетные потоки и

распределяющие сырьевую ренту. Весь секрет

функционирования мутанта заключается в том, что его создатели

формально назначали себя, или как модно сейчас говорить,

позиционировали себя бизнесменами. Незаслуженно присвоив

себе этот почетный статус, эти фактические чиновники и

виртуальные бизнесмены получили возможность совершенно

легально присваивать себе огромную долю национального

богатства.

Когда А. Илларионов настойчиво повторяет, что беда российской

экономики заключается в том, что государственные расходы

поглощают слишком высокую долю ВВП, он прав еще и потому,

что доля ВВП, отчуждаемая властесобственниками, — это в

содержательном экономическом смысле тоже государственные

расходы, расходы на содержание своего уродливого аппарата.

Все вышесказанное относится не только к олигархам,

назначенным на свои посты благодаря близости к ельцинскому

трону и составляющим пресловутую Семью. И более близкие к

новой власти православные банкиры, разворовывающие

госбюджет, и державные чекисты, крышующие мебельные

магазины, — такие же чиновники, извлекающие прибыль из

решаться властью. По большому счету, у нее три различных

варианта поведения.

Первый и самый соблазнительный — ничего не предпринимать.

Да, будут накапливаться проблемы, нарастать социальное

недовольство. Но по крайней мере в краткосрочной перспективе

власти правящей «элиты» ничего не угрожает. Потенциал

политической энергии общества, похоже, был исчерпан на

рубежах 90-х и сменился апатией и глубоким разочарованием в

любых формах политической активности. Впечатляющий рейтинг

президента часто называют рейтингом надежды. По-моему,

наоборот. Это рейтинг безнадежности и безразличия.

Может быть, сценарий «оставить все как есть» не только самый

удобный для власти, но и самый гуманный. Если метастазы

зашли слишком далеко и больной неоперабелен, не лучше ли

поместить его в хоспис и прописать анестезирующие старые

песни о главном — гимн, звезду, ласковые беседы президента с

народом.

Второй вариант, к которому все громче призывают уже не только

из левого лагеря и который безусловно обеспечил бы

кратковременную вспышку общественного энтузиазма, до боли

напоминает Великий Перелом 1929 года, и его реализация

придала бы завершенность аналогии Е. Гайдара: «возвращение

награбленного народу», концентрация ресурсов в руках

государственной бюрократии, укомплектованной под завязку

«патриотическими офицерами спецслужб», «мобилизационная

экономика», призванная обеспечить цивилизационный рывок

России и возвращение ее в ряд ведущих держав, а еще лучше —

на принадлежащее ей по праву место супердержавы.

Трагедия 1929-го года повторится, как фарс 200…-го, рывок в

будущее обернется падением в черную дыру прошлого. Задачи

перехода к постиндустриальному обществу принципиально не

решаются подобными средствами. Их решение требует

максимальной экономической и политической свободы. А, кроме

того, где они, эти рыцари без страха и упрека, с чистыми руками,

горящими сердцами и холодными головами, которые возглавят

«мобилизационную экономику» и поведут нас за собой в

цивилизационный прорыв? За три года максимального

благоприятствования им в джунглях российского бизнеса они

продемонстрировали, что, если что-то отличает их от

не только огромный труд. Это еще и огромные жертвы, лишения

нашего народа. Именно таков тысячелетний исторический путь

России. Таков способ воспроизводства ее как сильной страны. И

мы не имеем права забывать об этом».

Очень многих наших профессиональных «державников», как,

например, Александра Дугина, этот действительно очень важный

абзац послания настолько воодушевил, что они услышали в нем

судьбоносный глас державнической трубы, некий тайный знак

загадочного Путина-Штирлица своим сторонникам, которых он

поведет во главе «нашей революции, Консервативной

революции, Национальной революции» к «возрождению

имперского мирового величия Отечества».

Если У. Черчилль обещал своему народу в тяжелейший час его

истории кровь, пот и слезы на годы войны с Германией, то В.

Путин или его спичрайтер обещают русскому народу «огромные

жертвы и лишения» на все времена — тысячелетие назад и

тысячелетие вперед. Более того, согласно этой абсурдной

философии исторического мазохизма вся русская история

погружается в некий вечный замкнутый порочный круг. Народ

совершает подвиги, несет огромные жертвы и лишения для того,

чтобы сохранить пространство, поддержание которого требует

новых подвигов, жертв и лишений. Пространство, пожирающее

историческое время. Новая концепция четырехмерного

пространства-времени. Путин как Эйнштейн сегодня.

Впрочем, эта сказочка о народе-богоносце, единственное

предназначение которого совершать подвиги и нести огромные

жертвы и лишения, вовсе не оригинальна. Это вечная песня

российской элиты, обращенная к русскому народу, — вы там

совершайте подвиги, приносите огромные жертвы и терпите

лишения, а мы здесь будем руководить великой державой и

«обширным пространством».

Так сладко было рассуждать об особом русском пути с

огромными жертвами и лишениями, а еще о соборности и

духовности и в уютных дворянских усадьбах, и в цековских

санаториях, и в сегодняшних дворцах на Рублевском и

Успенском.

Это отношение к своему народу как к богоносному быдлу, как к

колониальному народу, как к сырью для державных экзерсисов

элиты привело и к катастрофе 1917-го, и к катастрофе 1991-го.

приобрели свое состояние?

Таков был исторический обмен репликами двух наших

выдающихся современников на февральской встрече

Президента РФ с ведущими бизнесменами.

Драма ситуации в том, что оба были правы. Чиновники

действительно взяточники и воры. И М. Ходорковский привел

несколько убедительных примеров, подтверждающих этот тезис.

Но тот же М. Ходорковский был одним из тех, кто в бурные годы

первоначального накопления российского капитала был

назначен сверхбогатым российской бюрократией. Об этом с

обезоруживающей откровенностью и даже простодушием

рассказал в своем письме издалека в редакцию газеты

«Коммерсант» Борис Березовский: «В те годы каждый, кто не

сидел на печи, за небольшие взятки чиновникам получил

громадные куски госсобственности».

Олигарх — это не просто очень богатый человек. Билл Гейтс —

самый богатый человек в мире, но никто не называет его

олигархом. Олигархия — это бинарное отношение между

бизнесом и властью. Олигархический капитализм в его русском

исполнении — это такая его модель, в которой крупнейшие

бизнесмены могут функционировать и умножать свои состояния

только благодаря административному ресурсу, т. е. своим связям

в коридорах власти, а бюрократия процветает и обогащается,

обкладывая данью бизнесменов. Иногда это слияние денег и

власти доводилось до своего логического завершения — В.

Потанин назначался вице-премьером правительства, а Б.

Березовский — заместителем секретаря Совета безопасности.

Миллиардер М. Ходорковский, так же как и остальные

российские олигархи, вырос из этого кровосмесительного союза

денег и власти. Во второй половине 90-х годов у него была

довольно негативная репутация на Западе. Против него

открывались судебные процессы, инициированные западными

миноритарными акционерами, которых он вытеснял из своих

компаний, грубо используя административный ресурс.

Но на каком-то этапе развития своего бизнеса он первым из

российских олигархов осознал, что стать компанией, принятой на

равных элитой мирового бизнес-сообщества, «ЮКОС» сможет

только принципиально изменив наработанные им в джунглях

российского бандитского капитализма модели поведения.

крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний

до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.

Наступление силовиков на бизнес — это не великий поход за

восстановление социальной справедливости, это бунт

долларовых миллионеров против долларовых миллиардеров,

это не борьба против порочной системы криминального

капитализма, это борьба за перераспределение власти и

собственности внутри этой системы.

Два собеседника, которые, к сожалению, не поняли друг друга в

феврале, смогли бы много сделать вместе для модернизации

России. Но оба они оказались заложниками старой системы.

Один — в камере СИЗО № 4 «Матросская Тишина». Другой — в

Кремле.

Бурные, продолжительные аплодисменты. Все встают. Чтобы не

сесть

20 ноября 2003 года.

Лакейская овация, устроенная В. В. Путину делегатами XIII

съезда РСПП, по своей продолжительности и холуйской

восторженности может соперничать только с овацией И. В.

Сталину делегатами XVII съезда ВКП (б).

И те и другие имели все основания недолюбливать невысокого

сурового человека, которому они так бешено аплодировали, и

серьезно опасаться его.

И те и другие решились на маленькую фигу в кармане,

последнюю в их политической жизни. Делегаты съезда

победителей набросали несколько десятков черных шаров при

избрании генерального секретаря. Делегаты съезда

побежденных переизбрали в состав правления РСПП М.

Ходорковского.

Оба съезда сами по себе были бессмысленны и

бессодержательны, но оба обозначили символический рубеж

смены постреволюционных элит. В 1934 году — ленинской на

сталинскую, а в 2003-м — ельцинской на путинскую.

Оговорюсь сразу, в начале XXI века смена элит, скорее всего,

произойдет гораздо менее кровожадным способом, чем в первой

российская армия», и с энтузиазмом составляли списки

несогласных предателей. Интеллектуалы услужливо

разрабатывали концепции «управляемой демократии»,

«авторитарной модернизации», «административной вертикали»,

«диктатуры закона». Когда потребовалось заткнуть рот

последнему оппозиционному коллективу на телевидении,

либералы поручили «раздавить гадину» любимцу партии СПС

Альфреду Коху.

Однако, как это и неизбежно должно было случиться, путинский

проект зажил своей собственной жизнью, породив и новую элиту,

и новый стиль — православных банкиров с окладистыми

бородами, генералов спецслужб, крышующих мебельные

магазины и нефтяные компании. Даже сейчас, когда рогозины

уже пришли за Чубайсом и деловито интересуются, арестовали

ли его, либералы все еще отчаянно пытаются вписаться в новый

державно-имперский стиль. Его же волокут к либеральной

параше, а он кричит о либеральной империи. Как и в 1999 году,

ему хочется громче всех прозвенеть державно-патриотическими

м… и убедить власть, что он свой, что они вместе с Кохом будут

во славу Империи скупать собственность на Украине.

Как и в случае с «ленинской гвардией», срабатывает тот же

механизм, который заставит их до конца кричать: «Да

здравствует Империя! Да здравствует Владимир

Владимирович!».

Почему Россия не будет доминировать на постсоветском

пространстве

30 января 2004 года.

Если есть сегодня какая-то одна идея, объединяющая всех тех

очень разных людей, которые так любят называть себя

российской политической «элитой», то это идея «доминирования

на постсоветском пространстве», восстановления в том или ином

качестве российско-советской империи.

Ясно представляю себе трогательную картину — Дмитрий

Рагозин ведет закованного в кандалы Анатолия Чубайса в

Лефортово, и оба они скандируют: «Да здравствует Империя!».

Постимперские мессианские комплексы всегда были характерны

существование Римской империи, так и принятие коммунизма

продлило на несколько десятилетий существование Российской

империи». СССР мог распасться немного раньше, немного

позже, по тому или по другому сценарию (например,

югославскому), но когда коммунистическая религия умерла в

душах сначала жрецов, а потом и прихожан, советская

теократическая империя была обречена.

А что сегодня российская элита может предложить своим

бывшим соседям по коммунальной квартире? Ничего, кроме

помпезных разговоров о своем величии, своей исторической

миссии, о мессианском имперском предназначении русского

этноса и т. д.

Еще в 1997 году все эти фантомные державные комплексы были

артикулированы в печально известном пространном документе

«СНГ: начало или конец Истории». («Независимая газета», 26

марта 1997 г.). С тех пор рекомендации доклада красной нитью

проходят через бесконечные многолетние публикации

«экспертов» по ближнему зарубежью.

Украина: «Принуждение Украины к дружбе, в противном случае

постепенное установление экономической блокады Украины по

образцу блокады Кубы США».

Закавказье: «Только угроза серьезной дестабилизации Грузии и

Азербайджана, подкрепленная демонстрацией решимости

России идти до конца по этому пути, может предотвратить

окончательное вытеснение России из Закавказья». И наконец:

«Мы исходим из необходимости и естественности доминантной

роли России в наднациональных органах СНГ. Иначе, зачем

России настаивать на их создании?»

«Мы хотим видеть Россию сильной» — уверяли нас авторы

доклада.

Нет, вы не хотите видеть Россию сильной. Вы хотите загнать

Россию в гетто враждебности ее ближайших соседей.

«Принуждение к дружбе», этот великолепный оруэлловский

оксюморон — беспощадный самодиагноз психического

состояния российского политического класса.